Новости:Просмотреть все новости
Жизнестойкость кавказских мотивов
О Кавказе или ничего, или плохо. Похоже, такому принципу сегодня следуют в российских СМИ, а ведь еще лет 15–20 назад в Москве ни один газетный номер или новостной выпуск без кавказской темы не обходился. Сегодня этой темы почти нет. На первый взгляд все просто – не хотят потребители на информационном рынке этот товар. Перекормили их. Нет материалов в СМИ – и проблемы в обществе такой, значит, нет. Впрочем, здесь надо разбираться в тонкостях, которые, как известно, присущи Кавказу в большей степени, чем другим регионам.
Мне возразят: сегодня, мол, у россиян актуальными стали другие переживания, поскольку журналистика – это злоба сегодняшнего дня, а не 15-летней давности. Обвал рубля, падение цен на нефть, события в Донбассе, теракты во Франции, наконец… При чем тут Кавказ? Кровоточил, взрывался сам и взрывал другие территории – прошло все, к счастью, и забыли. Даже после этих многочисленных войн кавказскую лирику Пушкина и Лермонтова читать не хочется, «Герой нашего времени» ни в каком виде не идет, не говоря уже о повести об аварском наибе Хаджи-Мурате. Хорошо хоть в криминальных сводках перестали прямо называть национальности преступников, но все же оставив фразу «уроженцы Кавказа».
В целом же простой российский читатель и зритель в последние годы вроде как успокоился – кавказцы в стране остались, но заняли «свое» место, или на рынке, или в криминале, или у себя там где-то в предгорьях. Иногда лишь Рамзан Кадыров привлечет к себе внимание громкими заявлениями. Словом, исчезли с первых рядов, переселившись на галерку. Все это, конечно, такой же вредный и примитивный штамп, как и тот, что раздувала «либеральная» пресса лихих времен Бориса Ельцина – кавказцы сами не могут жить спокойно и всей России не дают.
Начиная с периода развала СССР, в кавказской теме превалировал хаотичный взгляд: все смешалось в кавказском доме – все воюют против всех, мусульмане сцепились с христианами, пророссийские кавказцы – с прозападными и т.д. В середине 1990-х чеченские войны как-то структурировали противников в сознании остальных россиян: федералы против сепаратистов, которые, вдобавок, еще стали террористами и исламистами. Но все равно не до конца россияне понимали: Гантамиров – был сперва не нашим, затем стал чересчур нашим, как и Кадыровы, Ямадаевы и многие другие.
С Басаевым все оказалось наоборот: в Абхазии вроде бы воевал против боевиков Китовани и Иоселиани вместе с нашими, а потом стал чуть ли не исчадием мирового террористического ада. Кстати, сам Тенгиз Китовани тоже давно стал нашим – долгое время после абхазской войны жил в Москве. Словом, недоверие у простого россиянина оставалось ко всем кавказцам, которых трудно, а точнее, просто невозможно было окончательно поделить на «наших» и «не наших». А тут еще в Москве «вызывающая» лезгинка на Манежной площади, стрельба из свадебного кортежа, Восточное Бирюлево…
И все-таки Кавказ не надоел россиянам. Надоела одиозная подача этой темы. Недоверие вызывают штампы, навязанные нам в годы «реформ», когда под шум и кровь братоубийственных войн самые проворные из нас делили советскую производственную базу. В те годы для «непроворных» людей ельцинская власть изобрела страшилки. Но ведь не вызывают отторжения у россиян такие кавказцы как Валерий Гергиев, Олег Басилашвили, Фазиль Искандер, Армен Джигарханян, Валерий Газзаев (в последнем случае некоторые болельщики со мною, конечно, могут поспорить). Дело в том, что о Гергиеве и Газзаеве, а точнее об их деятельности, пишут авторы-профессионалы, а о процессах на Кавказе в московских СМИ – все кому не лень (но есть, конечно, и глубокие авторы). Дилетанты раздувают истерию, вместо того, чтобы трезво разобраться в процессах. Провокаторы цинично отрабатывают свои деньги.
Чтобы хорошо и интересно писать о Кавказе, надо его понимать. Как поняли его русские классики литературы XIX века. Как в советское время его понимали и любили Юрий Визбор, Владимир Высоцкий (в последние годы жизни он был солистом Североосетинской госфилармонии) и многие-многие другие. Авторский интерес к теме обязательно передастся читателю, зрителю или слушателю. И тогда российский читатель узнает, что Азербайджан дал миру и советской цивилизации не торговцев с базара, а множество блестящих музыкантов, Армения – прекрасных физиков и математиков, Грузия – великих актеров, Осетия – талантливых военачальников, Чечня – трудолюбивых строителей.
О Кавказе ныне в российских СМИ забывать нельзя. Это не игрушка, которая может пролежать мертвым грузом в шкафу несколько лет. Кавказ населен активными, точнее, даже «энергоизбыточными» людьми. Им нужна деятельность. Они не согласны прозябать. За несколько лет, например, чеченцы на наших глазах возродили свою республику из пепла. Уверен, что через несколько лет сюда будут толпами валить туристы. Но в тоже время Кавказ очень эклектичен – у него нет самостоятельной судьбы. Своего максимального расцвета Кавказ добился лишь в XX веке, объединившись в составе одного государства. Северный Кавказ сегодня очень нуждается во внимательном отношении Москвы к своим проблемам.
Сравнить этот край можно с горными вершинами. Кавказские пики ежедневно наращивают на своих склонах толщу снега и льда. Некоторые из них потому очень опасны для живущих в низинах людей. Как, например, недоброй памяти ледник Колка на склонах Казбекско-Джимарайского горного массива. В советские годы к нему было очень внимательное отношение гляциологов. Склоны горы обстреливали, добиваясь принудительного схода снежных масс, велось наблюдение за осадками. В постсоветское время повального разрушения всего и вся порядка в этом деле уже не было. Ледник Колка отомстил за беспечность – рухнув на Кармадонскую горную долину, он унес жизни более 120 человек, в том числе и членов киногруппы Сергей Бодрова-младшего. Трагичная аналогия для всего Кавказа – он мстит за беспечность и невнимание к себе.
Кавказская тема – уникальна и разнообразна. Авторам надо только вырваться из плена штампов и заблуждений, чтобы российский читатель, зритель, слушатель заново этот регион открыли для себя, со всей его необычностью, противоречивостью и непревзойденностью. Кавказ – это яркий край. Потому и писать о нем можно только ярко – как о проблемах, так и самобытности.
Олег Кусов Источник: kavpolit.com
Мне возразят: сегодня, мол, у россиян актуальными стали другие переживания, поскольку журналистика – это злоба сегодняшнего дня, а не 15-летней давности. Обвал рубля, падение цен на нефть, события в Донбассе, теракты во Франции, наконец… При чем тут Кавказ? Кровоточил, взрывался сам и взрывал другие территории – прошло все, к счастью, и забыли. Даже после этих многочисленных войн кавказскую лирику Пушкина и Лермонтова читать не хочется, «Герой нашего времени» ни в каком виде не идет, не говоря уже о повести об аварском наибе Хаджи-Мурате. Хорошо хоть в криминальных сводках перестали прямо называть национальности преступников, но все же оставив фразу «уроженцы Кавказа».
В целом же простой российский читатель и зритель в последние годы вроде как успокоился – кавказцы в стране остались, но заняли «свое» место, или на рынке, или в криминале, или у себя там где-то в предгорьях. Иногда лишь Рамзан Кадыров привлечет к себе внимание громкими заявлениями. Словом, исчезли с первых рядов, переселившись на галерку. Все это, конечно, такой же вредный и примитивный штамп, как и тот, что раздувала «либеральная» пресса лихих времен Бориса Ельцина – кавказцы сами не могут жить спокойно и всей России не дают.
Начиная с периода развала СССР, в кавказской теме превалировал хаотичный взгляд: все смешалось в кавказском доме – все воюют против всех, мусульмане сцепились с христианами, пророссийские кавказцы – с прозападными и т.д. В середине 1990-х чеченские войны как-то структурировали противников в сознании остальных россиян: федералы против сепаратистов, которые, вдобавок, еще стали террористами и исламистами. Но все равно не до конца россияне понимали: Гантамиров – был сперва не нашим, затем стал чересчур нашим, как и Кадыровы, Ямадаевы и многие другие.
С Басаевым все оказалось наоборот: в Абхазии вроде бы воевал против боевиков Китовани и Иоселиани вместе с нашими, а потом стал чуть ли не исчадием мирового террористического ада. Кстати, сам Тенгиз Китовани тоже давно стал нашим – долгое время после абхазской войны жил в Москве. Словом, недоверие у простого россиянина оставалось ко всем кавказцам, которых трудно, а точнее, просто невозможно было окончательно поделить на «наших» и «не наших». А тут еще в Москве «вызывающая» лезгинка на Манежной площади, стрельба из свадебного кортежа, Восточное Бирюлево…
И все-таки Кавказ не надоел россиянам. Надоела одиозная подача этой темы. Недоверие вызывают штампы, навязанные нам в годы «реформ», когда под шум и кровь братоубийственных войн самые проворные из нас делили советскую производственную базу. В те годы для «непроворных» людей ельцинская власть изобрела страшилки. Но ведь не вызывают отторжения у россиян такие кавказцы как Валерий Гергиев, Олег Басилашвили, Фазиль Искандер, Армен Джигарханян, Валерий Газзаев (в последнем случае некоторые болельщики со мною, конечно, могут поспорить). Дело в том, что о Гергиеве и Газзаеве, а точнее об их деятельности, пишут авторы-профессионалы, а о процессах на Кавказе в московских СМИ – все кому не лень (но есть, конечно, и глубокие авторы). Дилетанты раздувают истерию, вместо того, чтобы трезво разобраться в процессах. Провокаторы цинично отрабатывают свои деньги.
Чтобы хорошо и интересно писать о Кавказе, надо его понимать. Как поняли его русские классики литературы XIX века. Как в советское время его понимали и любили Юрий Визбор, Владимир Высоцкий (в последние годы жизни он был солистом Североосетинской госфилармонии) и многие-многие другие. Авторский интерес к теме обязательно передастся читателю, зрителю или слушателю. И тогда российский читатель узнает, что Азербайджан дал миру и советской цивилизации не торговцев с базара, а множество блестящих музыкантов, Армения – прекрасных физиков и математиков, Грузия – великих актеров, Осетия – талантливых военачальников, Чечня – трудолюбивых строителей.
О Кавказе ныне в российских СМИ забывать нельзя. Это не игрушка, которая может пролежать мертвым грузом в шкафу несколько лет. Кавказ населен активными, точнее, даже «энергоизбыточными» людьми. Им нужна деятельность. Они не согласны прозябать. За несколько лет, например, чеченцы на наших глазах возродили свою республику из пепла. Уверен, что через несколько лет сюда будут толпами валить туристы. Но в тоже время Кавказ очень эклектичен – у него нет самостоятельной судьбы. Своего максимального расцвета Кавказ добился лишь в XX веке, объединившись в составе одного государства. Северный Кавказ сегодня очень нуждается во внимательном отношении Москвы к своим проблемам.
Сравнить этот край можно с горными вершинами. Кавказские пики ежедневно наращивают на своих склонах толщу снега и льда. Некоторые из них потому очень опасны для живущих в низинах людей. Как, например, недоброй памяти ледник Колка на склонах Казбекско-Джимарайского горного массива. В советские годы к нему было очень внимательное отношение гляциологов. Склоны горы обстреливали, добиваясь принудительного схода снежных масс, велось наблюдение за осадками. В постсоветское время повального разрушения всего и вся порядка в этом деле уже не было. Ледник Колка отомстил за беспечность – рухнув на Кармадонскую горную долину, он унес жизни более 120 человек, в том числе и членов киногруппы Сергей Бодрова-младшего. Трагичная аналогия для всего Кавказа – он мстит за беспечность и невнимание к себе.
Кавказская тема – уникальна и разнообразна. Авторам надо только вырваться из плена штампов и заблуждений, чтобы российский читатель, зритель, слушатель заново этот регион открыли для себя, со всей его необычностью, противоречивостью и непревзойденностью. Кавказ – это яркий край. Потому и писать о нем можно только ярко – как о проблемах, так и самобытности.
Олег Кусов Источник: kavpolit.com
Понравилась статья, поделись с друзьями :
Комментарии по теме:
Жизнестойкость кавказских мотивов 0
Комментария
